Инвалидный дом с.Рыбное

Не гаснут свечи памяти

Так сложилось, Рыбное – второе по значимости село в моей жизни. Здесь окончил восемь классов, поступил в Рыбинский сельскохозяйственный техникум, окончил его, получив квалификацию ветеринарного фельдшера.

Все четыре года учёбы в техникуме мы с братом Ваней и вместе с преподавателем Григорием Елисеевичем Чуприковым занимались краеведческой работой. Ходили вечерами по домам Рыбного, в которых жили ветераны Гражданской войны, записывали их рассказы, собирали фотографии.

Григорий Елисеевич копил архив села, который и стал потом основой Рыбинского районного музея. Умер он очень старым, за девяносто. И был рад, что удалось всё-таки создать музей. Сегодня это гордость района.

Нашему поколению повезло, мы ещё застали живыми ветеранов Гражданской войны. Правда, только со стороны красных. Всех бывших белогвардейцев красные перестреляли сразу. Через сельсовет вызывали в райцентр, город Заозёрный, оттуда живым никто не возвращался.

После Гражданской царствовала политика смерти: чем больше убьём, тем меньше врагов. На тот свет отправляли лучших. Но говорили при этом, что красные – милосердные, кристальной чистоты люди, а беляки – бандиты, палачи. Жили на деньги западных держав.

Когда дело стало касаться документов, а я окунулся в них при подготовке книги “Его превосходительство Адмирал”, оказалось всё наоборот. Приведу пример.

При создании Тасеевской партизанской республики всего за три дня красные убили больше пятисот человек. У всех этих семей было полностью конфисковано хозяйство, в первую очередь кони, коровы, другая живность. Выгребен до зёрнышка фураж, семенное зерно, а дома сожжены. Расстреливали родителей вместе с детьми.

Показали красные, что такое дарованная ими земля и свобода крестьянам. И дедушка Ленин, про которого нам и в школе, и в техникуме, и в университете говорили, что это чудо-человек, оказался большим любителем свежей человеческой кровушки.

Рыбное – историческое село. Совсем недавно число памятников тут прибавилось. Ещё до войны, примерно в 1931 году, в Рыбном появился инвалидный дом. Сначала ставили детский дом для ребятишек из голодавшего Поволжья. Но потом детей отправили в Канск, а в Рыбном сделали инвалидный дом для стариков и молодых, от которых отказались родственники или у кого их не было совсем.

С начала Великой Отечественной войны село полностью работало на фронт. Здесь создали учебный лагерь, где новобранцы проходили курс молодого бойца. Потом их везли на сортировку по дивизиям и полкам в Красноярск, Новосибирск, Омск. Так оказывалось дешевле для государства.

Почти сразу же в Рыбном стали расширять инвалидный дом – для увечных фронтовиков с тяжёлыми и очень тяжёлыми ранениями. Привозили их в основном из Боготольского госпиталя. Возле инвалидного дома быстро ставили просторные двухэтажки для тех, кто после ранений оказался никому из родственников не нужен. Один дом, выкрашенный зелёной краской, был для особо тяжёлых больных. Здесь умирали каждый день, иногда и не по одному человеку.

Частью эти дома привозились из других мест, например, из замирающего золоторудного месторождения в посёлке Богунай. Тоже в Рыбинском районе. Но насколько это верно, ещё нужно уточнять.

А от инвалидов войны родные отказывались. Были и такие жёны, причём немалым числом. Не всякая соглашалась, чтобы в дом вернулся покалеченный муж, без рук и ног, за которым нужно ухаживать всю оставшуюся жизнь больше, чем за ребёнком.

Ненужный муж – словосочетание относительное. Часто те, от кого отказывались родные, разбирались по другим рукам. Рыбинские женщины, да и из соседних с Рыбном деревень, ходили туда и выбирали из искалеченных себе новых мужей. Во время войны численность инвалидов доходила до трёхсот человек. Выбор был.

Больше десятка таких созданных семей в полной любви и согласии жили в Татьяновке, всех их не упомнить. Да и тактично нужно о них говорить, но что-то в памяти осталось.

Тётя Тоня Лазоренко, которой уже давно нет в живых, детей её – тоже, выбрала себе мужа Владимира, у которого была отрезана выше колена нога. Они прожили не так уж и много, дядя Володя умер в 1972 году. После этого брака у ней стало на три ребёнка больше: Валера, Николай и Люда.

А тётя Нюша – Ратникова по первому мужу – выбрала себе в мужья Петра из Беларуси. Тоже безногого. У них было двое детей: мальчик и девочка. Сейчас из них тоже нет никого в живых.

Выбирая мужа, женщины руководствовались правилом, что для мужика отсутствие руки или ноги – ещё не инвалидность, если всё остальное на месте. Всё остальное, очевидно, проверялось именно на месте, ещё в Рыбном. Чтобы не ездить в инвалидный дом по два раза. В колхозе всегда дел много, и отпроситься на день было непросто.

Бабушка Хвалынская вышла замуж, вернее, привезла себе из Рыбного слепого дядю Митю. Фамилию его из соображений этики называть не будем. Здоровый такой был мужик, под два метра ростом, кулаки – как кувалды. Они нажили пять детей. Все три девки выучились в начальники, а два сына работали слесарями и водителями. Сейчас дети на пенсии, но люди в Татьяновке известные.

У деда Никулина никак не могу вспомнить имя и отчество. Но колоритный был мужик. Толстый, почти квадратный, с большой головой, на лбу красовалась шишка – результат взрыва мины. Шишка была почти как сама голова. Ходил он с двумя подкостыльниками. Очень плохо передвигался. Работал в нашем колхозе “Память Ильича” главным бухгалтером.

В выходной, а тогда таковым был один день – воскресенье, напивался, как говорят в деревне, вусмерть, делал он это на конторском крыльце вместе с другими фронтовиками. Дойти от конторы в родной двор не мог, падал, пытался ползти. Тогда его супруга вместе с дочками что есть сил тащили родного человека в дом. Женился он на тётке Никуличихе. Были у главного бухгалтера две дочки.

Счастливые, что обрели угол, а главное – пару себе, инвалиды старательно размножались. У дяди Коли, фамилию также опустим, было шесть детей. Его женой была Ольга Ильинична, татьяновcкую её фамилию не знаю, теперь уже и подсказать некому, кроме архивов. В деревне никто из этой семьи не живёт. Счастливая была семья.

А кто из женщин так и не нашёл достойного себе мужа, рожали детей от случайных знакомых. В учебном лагере бойцы жили всего три месяца, а потом – на фронт, их места занимали другие новобранцы. У женщин появлялись новые любовники. Голодные жили призывники, в землянках, занятия с темна и до темна, но на любовь всё равно тянуло.

Хозяйка моей квартиры во время учёбы в техникуме, Ксения Иннокентьевна Сорокина, родила во время войны и сразу после неё пятерых детей. Она совсем молодой была, когда началась война, с мужем и месяца не прожили, детей не имели.

Муж, Тимофей Семёнов, погиб в августе 1941 года. Он и до фронта не доехал. Разбомбили эшелон, осколком его резануло в грудь и живот. Рядом с ним в поезде находились в основном бойцы из Рыбинского района и из самого Рыбного. Они и написали своим жёнам, чтобы передали Ксении и родственникам Тимофея: ждать его бесполезно, он убит и похоронен на какой-то станции перед фронтом. Название этой станции ей так никто и не сказал. Где в это время был фронт – тоже. Похоронная пришла, но и в ней точного ориентира могилы мужа не оказалось.

Ксения Иннокентьевна сначала была пасечником в колхозе, потом перевели её поварихой в лагерь подготовки бойцов. Тогда женщин в деревнях поваром не называли. Вот и рожала потихоньку детей. Всех своих, как она сама говорила – набеганных, записывала Семёновыми.

– Зато сейчас старость спокойная,- философствовала бабушка.- Люда рядом, Валентина. Всегда прибегут! И старший из Красноярска, сам уже пожилой, но хоть раз в месяц да приедет. Он на большом заводе работает, начальник.

Увечных в Рыбное со станции Заозёрный везли постоянно, в том числе до конца не вылеченных. Кто с полгода сопротивлялся ранам, кто больше. Но умирало много, однако на общем Рыбинском кладбище их не хоронили. Для инвалидов его сделали отдельно, ещё когда в инвалидном доме жили не фронтовики. Новый погост отмежевали только для инвалидов, а с 1941 года – в основном из фронтовиков. По некоторым подсчётам, там лежат около тысячи, но некоторые считают, что и больше, увечных, выболевших в былку защитников Родины.

После войны кладбище ещё работало какое-то время. Затем число увечных резко сократилось, смертей в инвалидном доме стало меньше. Там уже жили родившиеся калеками или случайно ими ставшие люди. Воинское кладбище закрыли. Со временем оно заросло чащебником. Сейчас на этом месте густой берёзовый лес.

Но в тех местах, где были братские могилы, хоронили по десятку и больше человек, заметны впадинки. Бугорки от чуть поздних могил – рядом, почти вплотную. Это единственные следы существовавшего здесь кладбища.

Во время моей учёбы в техникуме старожилы Рыбного о кладбище инвалидов после ранений не говорили вообще. Не знал о нём и наш учитель Григорий Елисеевич Чуприков. Однако несколько лет назад правдивые данные разыскал рыбинский журналист Александр Смирнов. Он сказал об этом генеральному директору Рыбинского коммунального хозяйства Сергею Николаевичу Барабану, тот сразу решил, что это объект памяти. И поставил рядом с бывшим кладбищем стелу памяти. За свой счёт, естественно.

– Появилась стела,- объяснил мне ситуацию Александр Смирнов,- и сразу кто-то стал приносить к её подножию цветы. В том числе искусственные. Люди отдают дань памяти защитникам Отечества.

Недавно здесь побывали и мы. Ни одного креста или пирамидки со звездой наверху не нашли. Сгнили.

Мы положили большой букет из иван-чая, ослепительно белоголовых ромашек, гладиолусов, георгин. И все пришли к мнению, что Сергеем Барабаном сделано большое дело.

Сергей Николаевич уже больше десяти лет живёт в районе. Возглавляет Рыбинский коммунальный комплекс. Создал свой поисковый отряд. Вместе с ребятами отремонтировали или вновь сделали в каждом селе района памятники погибшим в годы Великой Отечественной войны.

Сергей Николаевич не раз бывал с ребятами своего поискового отряда на братских могилах воинов-сибиряков во Ржеве, Новгороде, Москве, в музее Ладожского озера. И вот теперь в Рыбном создали новый объект памяти воинам – так искалеченным в сражениях с фашистами, что были обречены на смерть.

Стела в селе Рыбном – лучшее свидетельство того, что патриотическое воспитание молодёжи должно быть постоянным. У нашего народа героическое прошлое, и его ни в коем случае забывать нельзя. Без прошлого нет России.

Фото автора и из архива Александра СМИРНОВА.

Рыбинский район.
Источник : https://krasrab.ru/news/stati/31825?ysclid=lsd3rn2p2660412867